1968 — год прав человека

Письма

Данный документ подписало бы еще довольно большое число людей, мыслящих так же и одобривших его, но они не поставили подписи‚ поскольку за подписание аналогичных документов многие подвергаются трудовой дискриминации, а некоторые отказались подписать, ссылаясь на бесполезность обращения и официальные инстанции

Действия

Первые студентки в Йельском университете, ноябрь 1968 г.

Девушки около Йельского университета, ноябрь 1968 г.

Действия

Марш за мир в Вашингтоне, организованный женскими движениями. 15 января 1968 г.

Дневники

21 августа. Черная дата. Вера начала в последнее время включать по утрам приемник и слушать радио. Я ругался: зачем? Ей надо было, видимо, проверять время. И только поэтому я услышал о вторжении наших войск в Чехословакию. Я стоял оглушенный и не знал, что делать. Первой реакцией было спрятать дневник: не знал, что будет у нас, что будет вообще. Подальше дневник. Поукромнее. Включил западное радио. Сообщили, что войска вошли в Прагу. Что это значит? Нет сопротивления? Поехал в редакцию. Все растеряны. Даже женщины говорят, достать бы коньячку. Побежали, достали. Выпили. Не работается. Авторов нет. Их вообще стало в последнее время значительно меньше. Любой ценой надо гнать шестой номер. Может быть, он будет последним. Вот так все время и живем: от номера к номеру. И расстояния между номерами все увеличиваются. И быть же концу дороги.

Алексей Кондратович

литературный критик, заместитель главного редактора журнала «Новый мир".

Высказывания

Да вот тебе медовая брага,
Ягодка-злодейка-отрава.
Вот тебе, приятель, и Прага.
Вот тебе, дружок, и Варшава.

Александр Башлачев

поэт

Воспоминания

Я знал, как обошлись с моими знакомыми, которые поддерживали Дубчека. Хирургу запретили оперировать, инженеру запретили ездить по странам Восточной Европы по работе и понизили ему зарплату. Кто-то от отчаяния запил, кто-то покончил с собой.

Майк Элсам

очевидец ввода войск в Чехословакию

Высказывания

В лагерях и тюрьмах нашей страны содержатся тысячи политзаключенных. Большинство их осуждено закрытыми судами, по-настоящему открытых судов практически не было вообще (кроме процессов над военными преступниками), во всех случаях нарушался основной принцип судопроизводства - гласность. Таким образом, общество не контролировало и не контролирует ни соблюдения законности, ни масштабов политических репрессий. Положение политических заключенных во всем приравнено к положению уголовных, а кое в чем и значительно хуже: для политических заключенных наименьшая мера - лагерь строгого режима, для уголовных существует общий режим и более слабый; уголовные могут быть освобождены после 2/3 или 1/2 срока, политические отбывают свой срок полностью, "от звонка до звонка".

Анатолий Марченко

Афиша первой постановки бродвейского мюзикла Hair

Воспоминания

Знаете, анекдот был? Идет человек по улице и гудит: «Буууу!». У него спрашивают: «Что ты делаешь?»,— а он отвечает: «Я глушу в себе голос свободы»

Алексей Бартошевич

театровед, профессор ГИТИСа

Воспоминания

Я жил в коммунальной квартире. В коммунальной квартире было там 30 с лишним человек, был один телефон в коридоре, было два служащих органам госбезопасности, и не два, а уже гораздо больше сексотов. И поэтому впрямую говорить о том, о чем нужно и хотелось бы по телефону было нельзя. И когда мой отец, который слушал немецкую волну, хотел мне сообщить, чтобы я послушал там предстоящую передачу, то он выбирал такую формулу — а был такой плавленый сырок, «Волна», — и он говорил: «Вот ты знаешь, я тебе рекомендую сегодня на ужин, ты ведь будешь ужинать в 8 часов, да? Вот на ужин я тебе рекомендую съесть сырок «Волна».

Андрей Хржановский

художник-мультипликатор, сценарист