Меня арестовали на улице, посадили в машину и отвезли в отделение милиции, где, похоже, никто кроме присланного следователя не понимал причин ареста (обычная мера — расписаться под распоряжением о выезде из Москвы в 24 часа). Дело было перед праздниками, все обезьянники были забиты, поэтому меня продержали ночь в милицейской машине во Внуковском аэропорту, а наутро отконвоировали на борт, в чем был, и выслали в Запорожье, по месту жительства родителей.

Однако встречалось достаточно людей, которые говорили о подлости чехов. Говорили, что все это правильно, что давить надо было даже раньше, как только появились эти общества. Моя позиция была уже определена, и я, сколько мог, выдвигал контрдоводы.

В армии, я думаю, это все было намного драматичнее. Позднее уже я учился на филологическом факультете МГУ, и там было достаточно людей отслуживших. Один из них рассказывал, что ему будто бы приходилось стрелять в таких же молодых людей, как и он.

После брошюры «Время не ждет» мы с Павлом приступили к исследованию советской экономики — с идеей доказать, пользуясь исключительно советской открытой статистикой, что СССР — государство с невиданной в мире милитаризацией, где реальным хозяином страны является даже не КПСС, а военно-промышленный комплекс.