Уже позже я познакомился с Зиновием Зиником, который был близко знаком с Александром Асарканом и Павлом Улитиным, а они с Юрием Айхенвальдом, Александром Есениным-Вольпиным, Якиром, Кимом в сущности были одной компанией. Но большинство групп и движений 60-х не ощущали себя антисоветскими или антигосударственными. Они создавались не против режима, а как бы в помощь, чтобы указать ему на ошибки — «ребята, мы хотим хорошего, а вы что-то не понимаете и делаете неправильно». Диссидентами их сделали репрессии.

Потом, конечно, главное мое воспоминание — это август, когда мы жили в каком-то доме отдыха в Мещуре, под Рязанью, и тут сообщили о вторжении войск Варшавского договора. У всех были совершенно зеленые лица, и это был ужас, и было понятно, что это конец всякой «оттепели» и всяким попыткам перестроить Советский Союз на более человеческих основаниях. Ну и последнее мое воспоминание — это зима, когда хоккейный чемпионат шел, и вся Москва болела за чехов.