АС№191 [Архив самиздата, документ №191]
М. Ф. Сармина, Письмо Подгорному о новых
гонениях на крымских татар,
11 июля 1968 г.
КОПИЯ письма-заявления
Сарминой Марии Федоровны
ПРИЛАГАЕТСЯ к общенародному
обращению крымскотатарского
народа к коммунистическим и
рабочим партиям и к людям
доброй воли.
Председателю Президиума Верховного
Совета СССР тов. Подгорному Н. В.
ЗАЯВЛЕНИЕ
ПО ПОВОДУ НОВЫХ ГОНЕНИЙ НА КРЫМСКИХ ТАТАР
После выхода в свет Указа Президиума Верховного Совета СССР от 5 сентября 1967 года «О гражданах татарской национальности, ранее проживавших в Крыму», согласно которому татары имеют право проживать на всей территории Советского Союза, я вместе со своим мужем Исмаиловым Фахри выехала на его Родину- в Крым на постоянное жительство.
8 апреля 1968 года мы приехали в село «Синавное» Бахчисарайского района и поселились временно в доме бывших соседей Исмаилова Фахри, Авлахова Григория, и 11 апреля мы обратились в Верхореченский сельсовет по вопросу прописки. Жилплощадь нам предоставляла родственница Авлахова — старожительница Крыма, т. е. проживавшая в Крыму еще до выселения татар в 1944 г. — Погорелова Мария, которая в 3-х комнатном доме проживает одна. Председатель сельсовета ответил, что нужно замерить жилплощадь дома, хотя мы предъявили ему домовую книгу, где значилось, что жилая площадь дома составляет 32 кв. метра. Вернувшись в село, мы обратились к директору совхоза «Шелковичная», на территории которого находится дом Погореловой М. Королевский сказал, что площадь дома Погореловой составляет всего 9,5 кв. метров. Тов. Королевский ханжески выразил сожаление, что не может прописать нас, так как не позволяет площадь дома. Мы были поражены столь грубой и наглой ложью депутата сельсовета коммуниста Королевского, потому что хозяйка дома сказала, что никакого замера не было, и трехкомнатный дом никак не мог иметь площадь всего лишь 9,5 кв. метров. Дополню, что ранее в этом доме было прописано и проживало 5 человек. Но жители села ничему не удивлялись и сообщили нам, что недавно было собрание, на котором органы власти запретили жителям села предоставлять свои дома крымским татарам, которые, возможно, приедут в Крым.
Мы обратились к председателю Бахчисарайского райисполкома тов. Жучкову. Он ответил, что он не может не верить коммунисту Королевскому, и так как в составленном им акте значится всего 9,5 кв. метров, то следовательно так и есть в действительности.
20 дней мы ходили по различным инстанциям Бахчисарайского района в надежде на прописку, но ничего не добились. Когда я обращалась одна, мне давали прописку, потому что я русская, но как только они узнавали, что мой муж крымский татарин, быстро находились «уважительные причины» для отказа.
Одновременно мой муж продолжал искать жилплощадь и работу в других районах Крыма. Отдел Крымского обисполкома по использованию трудовых ресурсов в г. Симферополе направил его на работу в СМУ-10 треста Крымводстрой в Белогорском районе. Начальник Участка № 6 СМУ-10 т. Пожарский написал ему направление на имя коменданта общежития с просьбой предоставить жилье. Общежитие было предоставлено, но начальник паспортного стола отказал в прописке.
5 мая я одна выехала в г. Алушту, где меня как русскую быстро приняли на работу в пансион «Кристалл» буфетчицей и оформил прописку по адресу пансионата, ул. Набережная 57, хотя у меня не было еще никакой жилплощади.
27 мая я приехала в г. Симферополь и на троллейбусной остановке «Марьино» увидела, как большая группа милиционеров и дружинников разрубали палатки и избивали крымских татар. Я бросилась искать мужа, считая, что он тоже наверное среди своих соотечественников. Несколько милиционеров схватили меня и с возгласами «продажная шкура» бросили в милицейскую машину и вместе с крымскими татарами привезли в Киевское отделение милиции г. Симферополя. Это было в 4 часа дня. А в 7 часов вечера меня вместе с десятками крымских татар на автобусе вывезли в г. Баку. Четыре дня нас везли без хлеба и воды. В Баку нас стали пересаживать на паром «Советский Туркестан», следовавший в Красноводск.
Голодные и оборванные крымские татары отказались садиться на паром. Образовавшейся при этом толпе милиционеры и чины в штатском говорили, что везут врагов народа. Доблестные Советские милиционеры, которых было более сотни, конечно, сумели сломить сопротивление 33 измученных и усталых крымских татар. Избитые и окровавленные, они были заброшены на паром. Не стеснялись бить и женщин, которых, считая меня, было пятеро. Одной из них вывихнули руку, другой выдернули волосы. Я была тоже в синяках.
Из Красноводска нас поездом отправили в Узбекистан. 4-го июня мы с мужем вновь вылетели в Крым. Я вернулась на место работы. Администрация заявила, что я уволена по распоряжению милиции. Я написала жалобу в Москву и ждала ответ. Мы жили в 10 километрах от г. Симферополя в палатках, поставленных приехавшими крымскими татарами, которым также было отказано в прописке и трудоустройстве.
26 июня мы вместе с группой товарищей явились в приемную председателя Крымского облисполкома Чемодурова, чтобы официально довести до его сведения обо всех беззакониях, творимых в Крыму по отношению к крымским татарам. Чемодуров нас не принял. Через некоторое время в приемную явился начальник УООП Крымской области полковник Захаров и потребовал очистить помещение, на что мы ответили отказом. Потом явился его заместитель подполковник Косяков с нарядом милиции. Милиционеры набросились на нас, стали избивать, душить и выбрасывать из здания облисполкома. Четверо милиционеров схватили меня и бросили в милицейскую машину, которая доставила нас в Киевское отделение милиции. В общей сложности в этот день было арестовано и доставлено в милицию 21 человек.
В 10 часов ночи нас перевезли в спецприемник, где произвели обыск и забрали документы и деньги. Утром нас повезли в суд. Судья не утруждал себя разбором дела, не задавал нам никаких вопросов и в течение нескольких минут приговорил нас к 15 суткам ареста «за мелкое хулиганство», после чего нас вывезли в Симферопольскую тюрьму. В тюрьме нас, в отличие от других заключенных, не выводили ни на работу, ни на прогулку. Начальник тюрьмы заявил мне, что со мной ничего бы не случилось, если бы я не связалась с татарином.
В знак протеста против произвола я и еще одна женщина, Абибуллаева Мунивер, а также арестованные мужчины крымские татары объявили голодовку. Я и Мунивер продержали голодовку 4 суток. Все эти дни к нам в камеру заместитель изолятора и грозил дополнить срок заключения, если мы не прекратим голодовку.
10 июля в 11 часов ночи нас вывезли в Киевское отделение милиции, а оттуда в 3 часа ночи привезли в аэропорт. Здесь нам вручили билеты, купленные на изъятые у нас при обыске деньги и посадили на самолет, вылетающий рейсом 2270 в г. Ташкент.
Через несколько дней я вместе с крымскими татарами вернулась снова в Крым. Возможны новые беззакония и преступления со стороны властей Крыма. Я прошу принять меры для предотвращения произвола и возможных печальных последствий.
С уважением к Вам
Сармина Мария Федоровна, 1935 года
рождения, русская, дочь Героя Советского
Союза Захватова И. С., погибшего в
1943 г. при обороне Севастополя.
11 июля 1968 года.