В 1968 году мне было 28 лет. Я работала на секретном предприятии, и август застал меня, вероятно, в командировке. У меня в тот год заболела дочь, кроме этого меня мало что волновало. Только через несколько лет она выздоровела.
В 58-м году я не поступила — тогда объявили, что поступают в первую очередь те, у кого есть 3 года стажа — и пошла работать. У меня была первая группа секретности, я ездила в командировки, на полигоны, и честно говоря, мне было вообще некогда. Я была в то время очень аполитична, в отличие от комсомольского возраста. Протесты во Вьетнаме воспринимала как-то по-газетному: что там говорили, тому и верила. Очень долго такая была дурочка.
Скорее всего, кто-то пришел и рассказал мне о вторжении танков, но я не среагировала. Все, что происходило, я часто узнавала внутри предприятия. У нас были бесконечные собрания, с той стороны шел негатив — и поэтому какого-то особенного [своего] восприятия у меня не было. Я не осуждала и не была за, но мне было тошно, потому что нужно было идти на собрание, а не домой. Вот такая я ужасная была, сама удивляюсь.
Круг общения у меня был такой же. Когда судили Синявского и Даниэля, то, стыдно сказать, из моей лаборатории все пошли на осуждающий их митинг только потому, что за это давали отгул. Я не пошла — у меня было столько работы, мне нужно было программу сдавать, я не могла пойти, и чуть ли не рыдала. Мне кажется, все, что ты сам думаешь, определяет круг твоих знакомых. Вот знакомые и друзья у меня были ровно такие.
Я вообще все слышала краем уха. Нормальным человеком я стала после 95-го года — совсем старой уже. Я совершенно случайно попала в «Мемориал»: пришла просто работать и не считала себя противником режима, а потом встретила здесь необыкновенных людей. У меня такого никогда не было в другом месте — я 40 лет проработала, поэтому сравнивать, может, и не с чем было. С той же Алексеевой я очень много разговаривала, Арсений Борисович [Рогинский] — вообще необыкновенный человек. И я как-то очень все хорошо поняла через них. Я им очень верю, и через них я уже по-настоящему это все восприняла. В общем, они из меня человека сделали.